К. ЛАРИНА: Театр Аллы Сигаловой был, на самом деле, он существовал как труппа и как репертуар. Это было достаточно давно, потом это все почему-то исчезло с лица Москвы. Но Алла Сигалова осталась. Ее спектакли вы можете видеть во многих московских театрах, есть даже ее опера, которую она поставила в театре «Новая Опера» у Евгения Колобова. И сегодня, Алла, мы начнем разговор с того, что будет. А будет у меня здесь факсик лежит, — называется все это «Грезы любви. Танго-история в двух частях». Геннадий Хазанов, Алла Сигалова, Гедиминас Таранда, Александр Васильев и Натан Слезингер. Давай, пожалуйста, объясни, что за компания. 

А. СИГАЛОВА: Как Геннадий Хазанов попал в постановщики, это не совсем понятно, потому что это совместный спектакль театра Эстрады под руководством Геннадия Хазанова и американской фирмы «Арт Коннекшнс», продюссер Натан Слезингер. В спектакле, действительно, занят Гена Таранда, он исполняет центральную мужскую роль. Саша Васильев попал правильно в этот факс, он делает костюмы. Сценограф мой любимый человек, замечательный Гоги Алекси-Месхишвили. 

К. ЛАРИНА: А сама танцуешь?

 

А. СИГАЛОВА: Да. 

К. ЛАРИНА: Тогда теперь об истории. Что это за танго-история? Кто ее придумал? 

А. СИГАЛОВА: Это такая давняя история, потому что 10 лет назад из Мюнхена, когда мы там с мужем ставили спектакль, я вывезла из архивов радио, украла практически огромное количество танго 20-30-х годов. И они у меня таким грузом лежали, потому что я понимала, что это у меня золотые слитки лежат, и я не могла никак понять, куда их засунуть.

К. ЛАРИНА: Я знаю одно место, куда ты их засунула. У Лаймы Вайкуле очень много танго. 

А. СИГАЛОВА: Нет, это никакого отношения к этому не имеет. Нет, у Лаймы все-таки Паулс, или кто-то еще ей пишет, не знаю. 

К. ЛАРИНА: Но как образ ты же все равно помогала? Нет, не делала? 

А. СИГАЛОВА: Это совершенно другое.

 

К. ЛАРИНА: Извините, вырежем. 

А. СИГАЛОВА: Короче говоря, что касается танго, я уже сделала 7 спектаклей на тему танго, поэтому я уже, по-моему, про танго знаю все. И все это грузом лежало. И когда 3 года назад Натан Слезингер появился, мы с ним встретились в Бостоне, он предложил сделать такой спектакль, я отказалась, потому что я была перенасыщена этим танго, что просто не могла даже думать. А этим летом опять мы встретились в Бостоне, и опять он сделал мне предложение, и я дала согласие, потому что я уже соскучилась по танго, и я опять могу к нему вернуться, и у меня опять есть, что сказать на эту тему. Я сама написала либретто. И вот уже 15 апреля будет предпремьера, а основная премьера будет 28-29 апреля в рамках Московской театральной олимпиады. 

К. ЛАРИНА: А музыка? 

А. СИГАЛОВА: Музыка украденная из Мюнхена.

 

К. ЛАРИНА: Из чего состоит? Пьяццолла там есть?

 

А. СИГАЛОВА: Нет, ни в коем случае. 

К. ЛАРИНА: А почему? 

А. СИГАЛОВА: Это европейские танго, вся прелесть, особенный запах этого спектакля, что это европейские танго. И исполняться это будет как европейское танго. Это совершенно никакого отношения не имеет к танго аргентинскому, это совершенно другой запах, это совсем другие движения. Поэтому там нет Пьяцолы. Ну сколько можно Пьяцолу? У меня поставлен двухактный балет на музыку Пьяццоллы, у меня была сделана программа с Гидеоном Кремером, мы ездили в турне по Пьяцоле, Пьяцола уже немножечко отодвинут, я надеюсь, на какое-то время. 

К. ЛАРИНА: Я так понимаю, что танго это музыкальный жанр, или танцевальный, или драматический, да, к которому ты все время возвращаешься. Почему?

 

А. СИГАЛОВА: Мне кажется, что это даже не жанр, это какое-то мироощущение. Танго это очень объемная вещь. Это какой-то особый стиль жизни, особый стиль чувств, особый какой-то менталитет даже. Наверное, так.

 

К. ЛАРИНА: Это похоже на тебя?

 

А. СИГАЛОВА: Я не знаю, я разная. Наверное, похоже. Скорее всего, похоже на то, что не европейские танго, которые мы будем сейчас танцевать, а, скорее, Пьяцола и Пьяцола не как таковой, а обработанный Губайдулиной, Леней Десятниковым, — это, наверное, похоже. 

К. ЛАРИНА: Наверное, немножечко о либретто хотелось бы услышать, чтобы понять. Понятно, что, если Таранда и Сигалова это мужчина и женщина. 

А. СИГАЛОВА: Они страшно любят друг друга, естественно.

 

К. ЛАРИНА: Но не могут быть вместе. 

А. СИГАЛОВА: Почему? Все не так страшно. Они вместе, они любят, все хорошо. Потом какие-то будут неприятности в жизни. Короче говоря, это история эмигрантов первой волны, и сюжетная канва из многочисленных воспоминаний, биографических опусов всяких, которые мы все читали.

 

К. ЛАРИНА: То есть там какие-то реальные истории? 

А. СИГАЛОВА: На основе реальных историй. 

К. ЛАРИНА: Много в твоем багаже уже придуманных тобою лично спектаклей? Я имею в виду саму историю, сюжет. 

А. СИГАЛОВА: Пожалуй, нет. Я не очень люблю сама придумывать сюжет, я больше люблю расшифровывать музыкальную драматургию, как это в опере, например, или в балете, в полноценном, полнометражном балете. 

К. ЛАРИНА: Как это делается? Ты просто на бумаге пишешь? Или каким образом это происходит? Синопсис пишется? 

А. СИГАЛОВА: Синопсис, конечно, на бумаге. И вообще, синопсис этого спектакля так долго вынашивался, там долго придумывался, что нужно было просто минут 30-40 для того, чтобы сесть и записать. 

К. ЛАРИНА: С Тарандой уже работала? 

А. СИГАЛОВА: 15-го числа премьера. Или до того? Нет, я с ним не работала, но мы с ним общались какое-то время, и можно даже сказать, что были в каких-то приятельских отношениях. А работать с Тарандой мне всегда хотелось, потому что он особенный человек, особенный танцовщик. Во-первых, он невероятно профессионален, невероятно дисциплинирован, темпераментен, красив. 

К. ЛАРИНА: Он классический балет уже бросил совсем? 

А. СИГАЛОВА: По-моему, в 1994 году он ушел из Большого театра. 

К. ЛАРИНА: Потому что я его видела у Людмилы Гурченко в мюзикле. Но он заматерел, что называется. 

А. СИГАЛОВА: Большой мужчина. Женщины любят больших мужчин, разве нет? 

К. ЛАРИНА: Особенность танцовщика Гедиминаса Таранды, наверное, продолжение (может быть, я ошибаюсь) каких-то традиций, заложенных еще Марисом Лиепой, то есть совмещение какого-то драматического начала и хореографии. 

А. СИГАЛОВА: Но нельзя сказать, что это только началось с Мариса Лиепы, но просто Марис Лиепа это такая яркая личность, и мы так много знаем замечательного из того, что он сделал, что для нас это как бы такой пример совмещения замечательного драматического дара и прекрасного танцовщика. И я думаю, что Гена, конечно, продолжатель такого 

К. ЛАРИНА: Потому что очень долго у нас бытовал такой стереотип, что говорящий балетный артист этот нонсенс, этого не бывает, а если бывает, то это ужасно. Были ужасные примеры, не будем это скрывать. Но, в частности, если говорить о Таранде, безусловно, это артист, это, наверное, главное, когда мы говорим о театре. Это же не балетный спектакль «Грезы любви». 

А. СИГАЛОВА: У меня абсолютно балетный спектакль, нет ни одного слова. 

К. ЛАРИНА: Это лукавство, я прекрасно знаю, что нет ни одного слова, все танцуют, но при этом это не балетный спектакль. 

А. СИГАЛОВА: Это ни в коем случае не балетный спектакль, хотя рамки балетного спектакля так разрослись, что уже сказать, что балет, что не балет Если мы балетом называем только классику «Лебединое озеро» и «Жизель», наверное, мы заблуждаемся.

 

К. ЛАРИНА: О классике мы еще сегодня поговорим. А пока давайте вернемся к предстоящей премьере. Алла, написано у меня, что ведутся переговоры с Михаилом Барышниковым. Я подумала, что это просто так, для красивого словца, а оказалось, что это правда. 

А. СИГАЛОВА: Это правда. Я знаю, что продюсер как-то выходит на контакт с Барышниковым. Я стою совершенно в стороне от этого дела, потому что Не знаю, почему. 

К. ЛАРИНА: А ты с ним знакома? 

А. СИГАЛОВА: Дело в том, что я с ним знакома. И когда я была маленькой девочкой, он еще был в Ленинграде, я была невероятно в него влюблена, и вообще, с этим именем у меня связаны какие-то мистические истории, которые сейчас нет смысла рассказывать, нет времени. 

К. ЛАРИНА: Но хоть одну расскажи. 

А. СИГАЛОВА: Одну расскажу, но это не мистическая история. Самое замечательное, что несколько лет назад Барышников приезжал в Ригу, он не был в своем родном городе с момента отъезда, и это было знаменательное событие, и к его приезду был приурочен вечер Барышникова, он танцевал. И Рижский национальный театр оперы и балета пригласил меня специально для этого вечера поставить одноактный балет. Поэтому мы вместе работали.

 

К. ЛАРИНА: То есть ты с ним работала, как хореограф? 

А. СИГАЛОВА: Он у меня не был занят в спектакле. У меня было сделано так. Первый акт это было то, что я поставила. А во втором акте танцевал Барышников.

 

К. ЛАРИНА: Он что-нибудь говорил тебе про твою работу? 

А. СИГАЛОВА: Я, во-первых, никогда ни у кого ничего не спрашиваю, особенно у Барышникова.

 

К. ЛАРИНА: Но сами ведь подходят и говорят. 

А. СИГАЛОВА: Подходят, но мы с ним не говорили об этом. До меня, естественно, дошли слухи, что он говорил другим, но это сейчас совершенно нескромно какие-то замечательные слова говорить, а были замечательные слова, это приятно. Но дело не в этом, дело в том, что это совершенно великий человек, и то, что я увидела, когда он танцевал в Риге, это было совершенно потрясающе. И моя детская любовь так и осталась. Может быть, поэтому я, во-первых, никому не говорю про то, что с ним ведутся какие-то переговоры на этот счет. И я даже не знаю, как к этому относиться. Наверное, мне все равно.

 

К. ЛАРИНА: То есть вполне возможно, что он примет участие в этом спектакле как танцовщик? 

А. СИГАЛОВА: Может быть, примет, а, может быть, не примет. Это дело продюсеров, я к этому никакого отношения не имею и не хочу иметь. 

К. ЛАРИНА: Абсолютно звездная компания. Я бы хотела остановиться еще на одной личности это Александр Васильев. Конечно же, знатоки театральной школы живописи знают, кто это. Это уникальная совершенно личность. Но большинству наших людей он знаком как автор потрясающего альбома, который сравнительно недавно вышел в Москве «Красота в изгнании». Этот альбом посвящен нашим топ-моделям, современно выражаясь, которые жили и работали на Западе давным-давно, то есть весь мир состоит из русских красавиц, как я поняла. Александр Васильев. Это первая его театральная работа в России? 

А. СИГАЛОВА: Наверное, да. Была какая-то маленькая работа где-то на малой сцене, но такая крупная работа это первая. И он очень с огромным трепетом к этому относится. А что касается его книги, то она послужила одним из толчков к этому спектаклю, потому что, естественно, все иллюстрации Саша же как историк моды обладает огромным архивом, и он знает все до последнего шва этих лет. 20-30-е годы это его тема, и он в ней купается, он знает здесь все. И когда я начинаю что-то возражать, он на меня удивленно поднимает глаза, и я понимаю, что я даже не имею права сказать что-то. И в результате он оказывается, естественно, прав, потому что он суперпрофессионал, особенно в этой области. 

К. ЛАРИНА: Тем более, что в этой книжке не только история моды по внешнему ряду, там история каждой женщины, какие-то уникальные истории. 

А. СИГАЛОВА: Это как раз истории эмиграции первой волны. И частично какие-то моменты вошли в спектакль. 

К. ЛАРИНА: Алла, не могу не спросить, тем более, что уже есть вопросы к тебе, как к профессионалу в области балета от наших слушателей. Отношение твое к официальному балету, к тому, что сейчас центр тяжести переносится в Ленинград твой родной, в Мариинку. Это заметно? Как ты к этому относишься?

 

А. СИГАЛОВА: А он оттуда никогда и не уходил, между прочим. 

К. ЛАРИНА: То есть это москвичи придумали, что Большой театр это все? 

А. СИГАЛОВА: Абсолютно. Я понимаю, что сейчас во мне говорит ленинградская кровь. Но, между тем, все-таки центр балета для всего мира это, прежде всего, Мариинский театр. Было бы лукавством говорить, что когда-то это было не так. Это всегда было так. И сейчас это так. Это естественно, потому что так было всегда. Сейчас мы стали почему-то говорить об этом вслух и не стесняться этого. Но так всегда было.

 

К. ЛАРИНА: Потому что у нас президент из Петербурга, поэтому все естественно. О Большом театре. Как ты относишься к тем переменам, которые там произошли с уходом Васильева и с приходом, судя по всему, Григоровича все-таки? 

А. СИГАЛОВА: А я не вижу каких-то перемен. А разве они произошли? Все как было, так и есть. Перемен нет. Подождем, может быть, еще новое руководство не вступило в полноправные права и не начало действовать полностью и полноценно. Но пока что перемен нет. 

К. ЛАРИНА: То есть, если вспомнить какие-то художественные завоевания Большого театра, то, что приходит в голову последнее по времени? Неужели ничего не было? 

А. СИГАЛОВА: Я думаю, что это больше связано с оперой. Это, конечно, для меня «Любовь к трем апельсинам», замечательно поставленная и совершенно потрясающе оформлена Шейнтисом. Наверное, возвращение «Хованщины», хотя это спорно, но для меня да. «Лебединого» Григоровича, что была премьера, я, к сожалению, не видела. Думаю, что это, во всяком случае, хорошо, это качественно наверняка. Нет ничего. 

К. ЛАРИНА: Значит ли это, что эпоха, правда, короткая эпоха, Владимира Васильева в качестве главного по Большому театру была неудачна? 

А. СИГАЛОВА: Я не могу так говорить. Я думаю, что Владимир Викторович выдающийся танцовщик, но не всегда выдающийся танцовщик может быть замечательным руководителем театра, это, все-таки, другая профессия. 

К. ЛАРИНА: Но все равно с его помощью (хотя, может быть, я ошибаюсь, ты меня поправишь) в Большой театр пришла другая хореография, так называемая альтернативная. Хотя бы тот же самый Бежар, такого ведь никогда не было.

 

А. СИГАЛОВА: А где же там Бежар? 

К. ЛАРИНА: То, что он привозил, показывал. 

А. СИГАЛОВА: Но то, что привозил 

К. ЛАРИНА: Не пускали раньше. 

А. СИГАЛОВА: Но он привозил не театр, это не было приглашение Большого театра. Может быть, Большой театр как-то участвовал в этом, я не знаю, хотя бы тем, что предоставил свою площадку, наверняка. Но привозил все-таки «Альфа-банк». Я не знаю. Потому что, судя по афише «Гранд Опера», достаточно консервативного театра, там есть все, начиная от Пьера Жукажа и кончая или, начиная «Лебединым озером» и кончая Пьером Жукажем. Надо быть смелее, мне кажется. Но трудно быть смелым, когда хозяйство в расстройстве. Сначала нужно наладить элементарно хотя бы пол подмести в доме. 

К. ЛАРИНА: Чем сейчас и занимается новое руководство Большого театра. 

А. СИГАЛОВА: Это очень важно. Потому что, когда заходишь в театр, и в театре грязь и пыль, что невозможно вообще дотронуться, неприятно, то это правильно, надо начинать с этого. 

К. ЛАРИНА: Ну что ж, обратимся к опере, поскольку опять же обращаемся к вопросам наших слушателей. Очень просят они рассказать о твоей работе в театре Колобова. Каким образом произошла эта встреча? Это «Травиата», насколько я знаю. 

А. СИГАЛОВА: Надо сказать, что маэстро Колобов несколько раз ко мне обращался. И каждый раз мы немножко расходились: то не было времени, то не было повода сильно возгореть. И когда Наташа Колобова мне позвонила с этим предложением, я сказала сразу да, совершенно не задумываясь. И правильно. Потому что с такой легкостью делался спектакль. Это не значит, что были легкие репетиции, но он делался на одном дыхании, как бы весенним ветром. И надо сказать, что с Колобовым у нас нежнейшие отношения, я его очень чувствую. Обычно говорят, что он очень тяжелый человек, точно так же, как про меня то же самое говорят. И все не понимают, почему такой альянс и почему между нами такой замечательный контакт произошел. Я думаю, что все очень просто: он понимает меня, я понимаю его. И нам хорошо вместе работать, и мы хотим вместе работать, и мы с удовольствием это делали. 

К. ЛАРИНА: Пресса была не очень хорошая. 

А. СИГАЛОВА: Ничего не читала. 

К. ЛАРИНА: Я читала за тебя. Пресса была не очень хорошая. Тебе инкриминировались обвинения в каких-то купюрах, сделанных в опере. Ты там что-то вырезала? 

А. СИГАЛОВА: Режиссер не имеет права делать купюры, на мой взгляд, это право музыкального руководителя спектакля. Музыкальным руководителем был Евгений Владимирович. Я со всеми его купюрами была согласна. 

К. ЛАРИНА: А что оттуда удалили?